Читать книгу "Невероятные приключения Брыся в пространстве и времени. Часть 5. Брысь, или Один за всех и все за одного - Ольга Малышкина"

Только что помянутые скакуны остановили бег, и «фиолетовый» потянулся к пленнику. «Укусить или поцарапать? – пронеслось в лохматой голове, но ни того, ни другого совершить не успел, снова оказавшись прижатым к камзолу сильными руками в перчатках. «Наверное, слишком медленно соображаю от стресса!» – в панике подумал Рыжий и зажмурился.

Так с закрытыми глазами и был посажен на мягкое, что подушечками лап определилось как ковер. Куда-то подевалось присущее котам любопытство, и смотреть, где же он очутился, совершенно не хотелось…

Глава тридцать первая. В плену у кардинала

Неожиданно в памяти бывшего дворцового мышелова всплыл голос друга – любителя таких вот приключений: «Повышаю тебя до звания секретного агента!» И хотя сказано это было давным-давно, когда они охраняли императора Александра Второго и выслеживали злоумышленников-«народовольцев», Рыжий вспомнил о своих обязанностях и распахнул глаза – перед ним склонилась парочка: похититель и мужчина в красном длинном одеянии с круглой алой шапочкой на макушке.

Этот второй разглядел надпись на ошейнике и выпрямился.

– Почему именно Портос? – обратился он к «фиолетовому», и тот, оправдываясь, ответил:

– Какой попался, ваше высокопреосвященство! Собака Атоса и кот гасконца куда-то исчезли, а черный – питомец Арамиса – спрятался в саду.

Ого, его украл сам кардинал! Лестную новость портила фраза: «Какой попался!» Звучит так, будто все остальные оказались более ловкими и лишь он такой «лопух», как говорит Брысь про Мартина, что легко дался в руки! Хотя стоит ли обижаться, ведь почти так и вышло!

– Поймать остальных – вопрос времени. Я уже отдал соответствующие распоряжения! – добавил граф.

– Вы болван, Рошфор! Это следовало сохранить в тайне! – Ришелье помедлил, размышляя. – К тому же, чтобы проверить мою идею, одного будет достаточно!

«Убьют!» – обреченно подумал Рыжий, от волнения не заметив, что понял почти все французские слова. Понеслись мысли, одна мрачнее другой: выпотрошат, увидят, что он настоящий, а не книжный, и сделают пушистое чучело для музея с табличкой «Пришелец»! Правда, Савельич говорил, что музеев пока нет, но что помешает ему стать первым экспонатом?! Потом бывший эрмик осознал, что беседу похитителей ему никто не переводит, и опечалился еще больше – такой талант к иностранным языкам пропадет во цвете лет!

Кардинал позвонил в колокольчик, и в комнату вошел… нет, не палач – слуга в красивой ливрее, даже красивее тех, что носили лакеи в Зимнем дворце. Его Высокопреосвященство велел принести для «пленника» миску молока и мягкую подстилку, что означало отсрочку казни, которая продолжала казаться Рыжему совершенно неминуемым и почти свершившимся фактом!

Вылакав молоко до последней капли и вылизав фарфоровую плошку, жертва похищения свернулась калачиком и забылась тревожным сном, решив не тратить последние драгоценные минуты жизни на приведение шерсти в порядок.

Понаблюдав за нехитрыми кошачьими действиями, Ришелье обратился к Рошфору с более важным вопросом:

– Есть известия от Миледи?

– Нет еще, но полагаю, она скоро прибудет во Францию.

Отсутствие результата рассердило кардинала и, отослав графа, он принялся за сочинение виршей, посвященных королеве. Поиски рифмы в сочетании с мерным вышагиванием по комнате успокоили и настроили на сентиментальный лад…

Готов склониться до земли,

Принять любую кару я,

Лишь только бы мечты мои

Дошли до вас, душа моя… —

бормотал кардинал, бесшумно ступая по мягкому ковру и покачивая головой в такт рождающимся строкам. Неожиданно он почувствовал на себе внимательный взгляд, и романтический настрой исчез. его высокопреосвященство резко обернулся – рыжий «пленник» таращился на него яркими круглыми глазами.

Из всех животных Ришелье больше всего любил кошачьих. Ему нравилось в них абсолютно все: хищная грация, независимость характера, таинственная глубина взгляда, невероятная реакция и… желание охотиться ради удовольствия, а не для того, чтобы просто утолить голод.

Эта последняя черта особенно привлекала, потому что роднила его с этими прекрасными представителями фауны. К тому же кардинал относился к той части просвещенного человечества, кто не отказывал животным в наличии разума, которого, как и в людях, было у кого-то больше, у кого-то меньше, а кто-то вообще страдал его отсутствием.

В глазах и поведении данного конкретного кота не наблюдалось ничего, похожего на изощренный ум, способный придумать и осуществить план по спасению Бекингэма из расставленной ловушки! А представить этого испуганного пушистого зверька шарящим по столу в поисках компрометирующих документов было и вовсе невозможно!

Ришелье внутренне посмеялся над своими страхами. Хотя… их четверо. Возможно, «мозговым центром» является кто-то другой? Он подошел к неподвижно лежащему коту, похожему на лохматую рыжую кочку, – тот втянул голову и зажмурился.

– Ну что? – обратился к нему кардинал. – Проверим, есть ли у тебя друзья, которые смогут организовать что-то посерьезнее охоты на мышей?

Глава тридцать вторая, в которой Рыжий знакомится с Лордом

Рыжий, опять не дождавшись смерти, осторожно приоткрыл глаз. Его высокопреосвященство, кажется, не намеревался казнить пленника в ближайшее время, а потому возникал другой насущный вопрос, собираются ли его вывести для отправления физических потребностей? Все-таки он не резиновый, а порция молока была щедрой, не поскупились!

Словно прочитав его мысли, кардинал вызвал слугу и распорядился выгулять кота во внутреннем дворике.

– И приставьте к нему Лорда! – добавил он.

«Англичанина что ли?» – подумал Рыжий, безропотно позволив взять себя на руки и вынести в небольшой садик, со всех сторон окруженный глухими, без единого окна, стенами особняка и вымощенный гранитными плитками. По периметру росли усыпанные благоухающими цветами кусты, а в центре в круглой мраморной чаше плескался фонтан.

«Пленник» долго пыхтел и окапывался в куче песка, насыпанной в углу позади гряды роз, надеясь, что лакей проявит тактичность и отвернется, но тот равнодушно переминался с ноги на ногу, не спуская глаз с вверенного ему животного. Потом, не повышая голоса, позвал: «Лорд! Ко мне!»

Из дверей, до низу выложенных разноцветными витражами, вышел пожилой дог, серый в разводах. Он был не намного крупнее Мартина, но превосходил того вальяжностью и породистой статью. На пушистого кота, замершего при его появлении, взглянул спокойно и без злобы. А когда заметил в желто-зеленых глазах благоговейный восторг, то удовлетворенно хмыкнул и разлегся, полностью загородив выход, так что лакею пришлось через него переступать.

Рыжий устыдился, что не смог скрыть восхищения тем, кого следовало считать врагом, – уж очень любил все большое! Прижав уши, (чтобы не торчали и не привлекали лишнего внимания), он поглубже зарылся в песок и принялся украдкой рассматривать нового конвоира. Наконец тот первым нарушил молчание: